Глава 3

  

  Тиалон Кемпаст брёл по вечернему лагерю, обходя костры и переступая через спящих. На востоке мерцали огни города - завтра им предстояло взять его штурмом. Однако теперь тысячник еще больше, чем перед выступлением из крепи, был уверен, что они не смогут удержаться в Шахтах, когда отрезанные на севере сипаи пойдут на прорыв. В сводном корпусе инопланетян было всего шесть тысяч воинов, причём половина из них - ополченцы: отряды пауков-полицейских, помещичьи дружины, группы ино из Донецка и других крупных городов. Герцог Халба всех их поставил на довольствие и обеспечил оружием. Командиры же ополченцев вели себя как дети - ругались между собой, переманивали из других дружин лучших воинов, хвастались друг перед другом скакунами.

  Около одного из костров шёл оживлённый разговор. Тиалон остановился, удивляясь разношерстности компании: беседу вели два пожилых дрона, синекожий и паук. Один из дронов повернул к тысячнику голову. Кемпаст ещё вспоминал, где же он мог встречаться с ним, когда тот проговорил:

  - Присаживайтесь, граф.

  - Господин Фаластур! - тут же узнал он бывшего легата.

  Когда дрон уселся рядом с огнём, помещик стал ему рассказывать, как он собрал собственное 'войско'.

  - Полицейским из деревень некуда деваться. Да и в городах сейчас важнее не полиция, а гарнизоны, патрулировать улицы меньше, чем десятками, просто опасно. Почти все землевладельцы перебрались в крепи или в Донецк. У меня сейчас уже пятьдесят солдат, но пока все пешие. Мои конюшни разграблены.

  - Думаю, всё наладится. Нужно только дождаться помощи из столицы. Десять месяцев уже прошло. Года два продержимся, и начнут прибывать войска из метрополии.

  Фаластур мрачно смотрел в огонь. Потом заговорил, будто убеждая сам себя в мысли, не раз приходившей ему в голову:

  - Я не собираюсь дарить этим животным свою усадьбу! После похода, как только приструним немного мятежников, вернусь домой и буду защищать поместье. Банды только против одиночек смелые, посмотрим, как они справятся с моими ребятами.

  Потом он ещё добавил, не без гордости:

  - Я отбираю самых лучших. Только гвадлинов не беру. Не люблю я этих... мозговедов.

  - Без них не обойтись, - заметил Тиалон. - Кто будет лечить раненых? Ещё бы стрекоз побольше...

  Помещик, недослушав, перебил его:

  - Нам придётся туго здесь. Я воевал на трёх планетах, на неприятности у меня чутьё.

  Они проговорили до полуночи, пока не начало клонить в сон.

  

  Легионы стали в виду станицы Кущёвской, что на реке Ея. Донской легион занял правый, западный фланг, негры выстроились в центре, а таганрожцы образовали левое крыло войска. Белая конница прикрывала армию от охватов, а черная конная тысяча осталась при Ли-Лонгве.

  Артур вместе с десятниками и Ваней Раковым, так и ходившим в рядовых, расположился на небольшом возвышении, обозревая окрестности.

  - Интересно, река глубокая? Как нам через неё... - бормотал себе под нос Женя Кузнецов.

  - А вон в той рощице нам могут устроить засаду, - указал рукой Сергей.

  Ваня, спешившись и усевшись на пень чуть в стороне, листал тетрадку со списком членов ордена. Рокин подъехал к нему и спросил, заглядывая через плечо:

  - Ну, сколько нас?

  - Больше сотни, - ответил тот, глядя на командира снизу вверх. - Из других сотен тоже дают клятву и записываются.

  - Надо пожёстче отбор устраивать, - буркнул Артур, возвращаясь к товарищам.

  Над войском протрубил рог. Офицеры поскакали к солдатам, придерживая палаши. Артур стал перед строем, наблюдая за окраиной станицы; аккуратные домики, колокольня новенькой церкви создавали идиллический вид. Потом он заметил двух пацанят, пробирающихся к ним от реки. Когда до них оставалась сотня метров, дети побежали; Артур махнул рукой Ракову, чтобы он привёл их к нему.

  Мальчики восторжённо разглядывали коней, кольчуги, оружие. Тот, что постарше, схватился за стремя и, едва отдышавшись, заговорил:

  - Там... чудовища! Похожи на носорогов, только все в пластинах. И куча гномиков, страшных таких.

  - Сколько чудовищ, ты не посчитал?

  - Штук десять. Они огромные! А гномиков очень много.

  - Спасибо, хлопчики. Вы нам помогли, - сотник развернулся. - Ваня! Всё слышал?

  - Так точно!

  - Доложи тысячнику. Детей - в обоз.

  

  Сражение началось спустя несколько минут. Рокин ещё успел заметить, как в центре сипаи выкатывают баллисты на прямую наводку перед фалангами копейщиков. Внезапно от реки, где только что никого не было видно, полезли ино длинными изогнутыми рядами. Основной удар пришёлся в середину - именно здесь появились ящеры, похожие на трицератопсов и практически неуязвимые в роговой броне. За ними колыхался строй лучников -напоминающих муравьёв существ, ростом по пояс взрослому человеку, четырёхруких и с мутными фасеточными глазами на пол-лица. Некоторые из них вместо луков держали в лапах свирели - с помощью мелодии они управляли ящерами. Правый фланг гномов прикрывала тысяча синекожей кавалерии, а ростовчане вновь оказались лицом к лицу с нестройными толпами конного ополчения.

  Ино стремительно наступали. Когда войска сошлись на расстояние выстрела, гномьи свирели издали резкий высокий звук, и все чудовища, одновременно заревев, бросились на врага. По их панцирям застучал дождь арбалетных болтов, два ящера завертелись на месте, получив в бока по стреле из баллист - опытные артиллеристы стреляли не в головы животным, а вдоль строя, чтобы попасть в слабее защищённое тело. Ещё одному носорогу стрела попала в глаз - покалеченный ящер побежал обратно, жалобно воя. Остальные твари с разбегу врезались в строй, ломая древки копий, как спички. Муравьи, не приближаясь больше к людям, принялись методично расстреливать их из луков.

  Тем временем левый фланг, поддержанный негритянской конницей и грудь в грудь рубившийся с синекожими, опрокинул врага, а затем, оставив позади себя окровавленное поле с грудами тел, напал на карликов сбоку. Ростовчане также теснили помещичьи дружины, встречая их наскоки ровным рядом пик. Шаг за шагом они продвигались вперёд, почти не неся потери.

  Находясь в середине плотного строя, Артур всё ещё не участвовал в рукопашной. Ополченцы откатывались всё дальше, постепенно открывая фланг главного отряда ино. В какой-то момент сотню Рокина вынесло на то самое возвышение, с которого они осматривались перед боем, и сотник заметил вдали у домов какое-то шевеление - тонкие ручейки отрядов вытекали из переулков на окраину, сливаясь в один. Потом он увидел, что 5-я сотня, бившаяся в первом ряду, отстраивается в левую сторону, открывая его солдатам вражеский строй - тысячник воспользовался перерывом между атаками для перегруппировки, подготовив строй к удару по муравьиным рядам.

  Ино в последний раз рванулись навстречу людям, уже пять раз опрокидывавшим их; у Артура свистнула над ухом стрела, ветер попытался сорвать со шлема ленточку. Разношерстное войско наскочило на копья и отхлынуло, рассеиваясь по полю. Артур оглянулся; он увидел знамя легиона и Джона Смита в окружении адъютантов. Легат забрал у одного из них горн и заиграл коннице атаку.

  - Ваня, подними наш флаг! - крикнул Рокин. Раков развернул алое полотнище с золотой вышивкой. Почти вся кавалерия устремилась на гномов, но Артур видел, что на околице накопилось большая толпа ино, и он поскакал туда. Ваня последовал за ним, высоко держа развевающийся стяг, увлекая за собой всю сотню, а потом и ещё две соседних. Когда Рокин оглянулся, он увидел почти триста человек, мчащихся за ним следом.

  Артур с Сергеем и Ваней первыми врезались в толпу врагов. Это были уруки-панцирники; если бы они успели выстроиться фалангой, её было бы невозможно разбить, но в этот раз их длинные копья оказались бесполезными. Кавалерия погнала бросающих щиты инопланетян в улицы, на их плечах врываясь в станицу. Как позже стало известно, эти панцирники были резервом, собиравшимся вступить в бой, и их было полторы тысячи.

  Рокин недолго преследовал беглецов. Настигнув знаменосца, он с размаху рубанул его по голове - добрый дронский клинок сбил с инопланетянина шлем. Второй удар, пришедшийся по рукам, которыми урук тщетно пытался прикрыть затылок, раскроил ему череп. Сотник подцепил кончиком палаша упавшее жёлтое знамя и вытер его полотнищем окровавленное лезвие. Потом скомкал заляпанную материю и бросил её на труп урука.

  Сражение было проиграно инопланетянами. Муравьи были почти все перебиты, синекожие и помещичьи дружины рассеялись по округе. Из десяти ящеров пять убежали в поля, а остальные валялись среди погибших, и их тела были утыканы стрелами, как подушечки для иголок. Насчитали две тысячи мёртвых инопланетян; в войске людей недосчитались шестисот человек.

  

  Уже вечером, когда легионы расположились на ночлег в станице, Артур увидел изнанку войны. Их сотню назначили в охранение, и они некоторое время стояли рыхлым строем около лазарета, ожидая приказов.

  Раненые лежали на соломе, между ними суетились санитары. Периодически слышался крик:

  - Этот готов! - и очередное тело утаскивали к соседнему оврагу, где устроили братскую могилу.

  Роль врачей на Земле, как и на других планетах, выполняли гвадлины. Они были неспособны разобраться в технике, но живая плоть 'слушалась' их. Теперь, когда все инопланетяне оказались по ту сторону баррикад, смертность среди раненых была ужасающей. Конечно, санитары обладали какими-то знаниями и располагали простейшими лекарствами, однако этого было недостаточно. Правда, чернокожие лекари были опытными ребятами, уже много лет имеющими дело с 'травматической эпидемией' войны.

  Кровавые бинты и стоны изувеченных растворились на задворках сознания следующим утром, когда Ли-Лонгве устроил смотр войскам. Проезжая вдоль рядов солдат, генерал остановился перед Рокиным.

  - Благодаря вашим решительным действиям, ино не удалось ввести в бой резерв, - сказал он через переводчика. - Благодарю вас!

  Конники ответили дружным воплем:

  - Да здравствует император Фреалон!

  Потом негр спросил, что за это за флаг.

  - Это флаг нашего украинского отряда, - ответил Артур. - Это флаг ордена Льва и Сердца.

  Ли-Лонгве кивнул.

  - На привале вы придёте ко мне и всё расскажете. Вы заслуживаете тысячи. Сейчас я не могу её вам дать, но, когда мы вернёмся из похода, вас ждёт повышение. А сейчас проведите свою сотню с развёрнутым знаменем перед строем.

  Это был звёздный час. Всё войско кричало 'ура!' и потрясало оружием. Украинцы со своим сотником стали героями битвы при станице Кущёвской. А рассказ о том, как Рокин вытер вражеским штандартом окровавленный клинок, оброс живописными подробностями. В нём Артур врубался в самую гущу врагов, побеждал в единоборстве легата, наваливал кучу трупов около знаменосца, наконец, вырывал из рук инопланетянина древко, этим же древком его закалывал, и затем, в торжественной тишине, вытирал свой палаш жёлтой тканью, чтобы потом бросить её под копыта коню. Вытереть саблю вражеским стягом стало считаться доблестью. А орден вырос до двухсот человек. Артуру пришлось даже разделить его на несколько ячеек, каждая из которых выбрала себе старшего. Рокина члены ордена теперь стали называть командором.

  

  Василий Терещенко, командир пятой сотни, в которой служил Рома Глухов, после смотра вызвал к себе отличившихся солдат и офицеров. Их набралось пятнадцать человек, в том числе и Длинный. Во время рубки с ополченцами он заметил, что его десятника выбили из седла. Чтобы того не затоптали, Рома сам спешился, поднял раненого, перекинул его через конский круп, потом снова вспрыгнул в седло и вывез потерявшего сознание офицера из боя. При этом Глухов сам получил несколько ударов саблей, потому что не мог отбиваться, пока всем этим занимался. Ему повезло, что шлем с кольчугой выдержали, однако рука теперь висела на перевязи, на теле осталось несколько тёмно-синих кровоподтёков, а на голове вспухла огромная шишка.

  Собравшиеся вошли во двор дома, в котором остановился на постой сотник, молча переглядываясь - никто не мог угадать, для чего их вызвали. Терещенко стоял на крыльце, пряча улыбку в отвисших усах. Это был настоящий казак, даже с непокорным вихром, точащим вправо и вверх. Единственное, что портило образ молодцеватого вояки, был маленький рост сотника. Впрочем, его самого это не смущало, а скорее подстёгивало в стремлении вверх по служебной лестнице.

  - Казаки! Вы славно поработали сегодня, - громким, командным голосом провозгласил командир. Рома вдруг заметил, что у него на рубашке, на левой стороне груди, краснеет маленькое вышитое сердце. А дальнейшие слова Терещенко только подтвердили возникшую догадку.

  - Я предлагаю вам, проявившим себя в последних боях, присоединиться к нашему братству Льва и Сердца. Наша цель - уничтожение всех ино на планете. Мы поклялись очистить Землю от инородцев, и мы сделаем это. Если кто пока не готов, может не бояться, я принуждать никого не собираюсь. А кто захочет, тот пусть идёт с моим адъютантом, он проводит вас к той хате, где записывают желающих.

  Роме было всё равно, куда и зачем записываться, так что он последовал за всеми. Они недалеко отошли вдоль по улице, перейдя в другой двор, попросторней предыдущего. Здесь даже была устроена беседка с широким древесиловым столом и длинными лавками. Несколько офицеров расположились в ней, негромко переговариваясь. Адъютант стал приглашать их по одному в беседку. После недолгого разговора круглолицый парень, единственный рядовой среди орденцев, записывал добровольца в тетрадку, а тот произносил короткую клятву - на этом процедура приёма завершалась.

  Когда подошла очередь Глухова, он шагнул под навес, немного пригнувшись, и оглядел лица сидящих. Один из них ему показался немного знакомым, но сначала на ум ничего не приходило. Однако тот первым узнал его:

  - Та это ж Казанова! - гоготнул Сергей, и Длинный тот час вспомнил начальника украинского патруля, свидетеля его невольного позора. - Не робей, теперь девки все твои будут! - десятник даже привстал и похлопал его по плечу.

  - Ты готов поклясться, шо не сложишь оружия, пока последний ино на Земле не сдохнет? - проговорил смугловатый сотник. Рому как током ударило, все лицо его внезапно перекосилось. Он узнал этот голос, эти захлёбывающиеся окончания слов! Тот самый офицер, что целовался с Наташей.

  - Шо это ты? - подбодрил его Балахов. Давай, клянись, или боишься?

  Не понимая слов, Рома повторил за Артуром клятву, продиктовал своё имя Ване и вышел прочь. Теперь он знал своего врага в лицо.