ЧАСТЬ III

  АЛАЯ ДЕВА

  

  Это Жанна Д'Арк отдаёт огню

  Молодое тугое тело.

  Глава 1

  

  В ясным осенним днём войска Ли-Лонгве возвращались в Ростов-на-Дону через Ворошиловский мост. Первый донской легион шёл сразу за неграми; на белом коне, в серебристой кольчуге, с тонким мечом на поясе и в длинном плаще, Саша Александрова возглавляла колонны. Сам легат уступил ей это право - ехать впереди. В этом кровопролитном походе она стала духовным лидером армии, а донцев (почти поголовно вступивших в орден) сипаи между собой дано уже называли алым легионом, потому что они, по примеру своего кумира, стали носить красные плащи. Правда, у солдат они были короткими, чтобы не мешали сражаться. За девушкой всегда следовало несколько телохранителей из ордена Льва и Сердца.

  Отряды поднялись по Ворошиловскому проспекту до Большой Садовой, повернули и выстроились перед домом генерал-губернатора. Однако, вернулась только половина из тех, кто весной отправился на юг. Штурм Тихорецкой крепи, а затем жестокие сражения на Ставрополье сильно проредили тысячи; теперь их ожидал отдых и пополнение, из рекрутов, всё лето тренировавшихся в Ростове.

  Но не потери заставили Ли-Лонгве возвратиться в город, ставший столицей повстанческой области на юге Русской равнины. Варшава пала в конце августа, а Лорд Фреалон исчез, и никто не мог сообщить, что с ним случилось. Пропали также и все его венценосные пленники во главе с Императором. Несколько космолётов вывезли уцелевших чёрных сипаев и польских повстанцев в Ростов-на-Дону, и теперь генерал-губернатор встречал победоносные войска во главе сводного Варшавского легиона. Торжественная встреча напоминала парад. Однако среди жителей бродили самые разнообразные слухи: о жестокости карателей, об улицах польских городов, заваленных трупами защитников. Но ещё говорили и об огромных потерях среди ино. Люди, близкие к новой власти, передавали сведения, просачивающиеся из серого дома на Большой Садовой - сведения о том, что обе стороны исчерпали свои возможности, и теперь сложилась патовая ситуация - у имперцев нет больше сил для удушения восстания, а у сипаев опытные войска либо сгинули в Польше, либо распылены на огромных расстояниях в разных частях света. Главная надежда инопланетян - продержаться до прибытия подкреплений из метрополии. А единственный шанс повстанцев - создание мощной армии, способной противостоять нашествию.

  К сожалению, с исчезновением многоопытного мудрого Администратора, заварившего всю эту кашу, главой восстания оказался бывший генерал, теперь присвоивший себе звание маршала. Несомненно, он обладал выдающимися военными способностями, но - и только. Многие повстанческие области обособились, генерал-губернаторы почувствовали вкус неограниченной власти и не спешили подтверждать свою преданность новому начальнику. Кроме того, мирные жители постепенно начали ощущать разницу между жизнью в упорядоченном, строго контролируемом обществе, и наполовину анархией, наполовину тиранией при повстанческом правительстве.

  

  Артур, теперь наконец тысячник, поселился в частном доме на Западном, недалеко от казарм своего легиона. Покой тихой улочки с древним асфальтовым покрытием, через трещины в котором пробивалась трава, теперь постоянно нарушался шумными компаниями военных. Одноэтажный дом с синими оконными рамами стал своеобразным штабом. Постоянными гостями здесь были всё те же персонажи: Сергей и Наум, теперь прославленные сотники, щеголявшие дорогим оружием, добытым в боях. Женя Кузнецов, только начавший оправляться после тяжёлого ранения под Тихорецком, и в звании десятника теперь оставшийся при Рокине адъютантом. Ваня Раков, также теперь десятник, и тоже адъютант Артура. И, конечно же, Саша Александрова, знаменосец легиона.

  Формально простые офицеры, на самом деле Рокин и верхушка Ордена сосредоточили в своих руках такие нити влияния, что даже генералитету приходилось с ними считаться. Теперь Тхе Мколо понял свою ошибку, но было слишком поздно - идеи украинцев и их безумной воительницы овладевали умами молодёжи, армия требовала действий. Даже противовес, который негры попытались создать - Орден Звезды - мало помог. В него вступали в основном поляки и чёрные сипаи, то есть те, на кого и так можно было положиться. Зато вспыхнула вражда между двумя орденами; даже бары и кафе теперь делились на 'красные' и 'синие' (члены нового ордена стали носить тёмно-голубые плащи), причём 'красных' баров было на порядок больше.

  

  Рома Глухов, ставший десятником во время Ставропольской кампании, шёл по своему родному городу и не узнавал его. К кучам мусора прибавились кое-где выбитые стёкла домов, маленькие рыночки на углах улиц опустели, а сама атмосфера суетливого молодёжного города, города торгашей и студентов, куда-то испарилась. На улицах стало заметно меньше прохожих, даже на Садовой иногда бывало безлюдно.

  Длинный направлялся в то самое здание, где его записали добровольцем. Он слышал, что именно там располагается штаб-квартира Ордена Звезды; и действительно, на его вопрос негр-часовой назвал номер кабинета, но при этом с удивлением покосился на маленькое красное сердце, вышитое на левой стороне рубашки десятника.

  Ординарец, встретивший Рому, тоже был несколько озадачен, узрев представителя украинского ордена. Он задал пару вопросов и побежал советоваться с начальником. Через некоторое время Глухова провели на другой этаж и пригласили в комнату, на двери которой не было никаких табличек.

  - Присаживайтесь, - указал Роме на стул находившийся там белокожий сотник. Сам он сидел на диване, закинув ногу на ногу. Следом в кабинет вошёл ещё один человек, негр, но в гражданской одежде, и расположился в кресле за столом.

  - Так, значит, вы Роман Глухов, десятник, - скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс чернокожий почти без акцента. Длинный кивнул.

  - И что вас привело сюда, молодой человек? - глаза штатского были цепкими и быстрыми, они выявляли каждую мелкую деталь, каждый жест растерявшегося солдата.

  - Хочу вступить в Орден Звезды и перевестись из 1-го легиона, - ответил Длинный. Его собеседники переглянулись, но не выказали никаких эмоций.

  - Почему?

  - По личным обстоятельствам, - буркнул Рома. Он не ожидал, что ему устроят допрос, к тому же его очень обеспокоил этот подозрительный негр.

  - А конкретнее? - подал голос сотник.

  - Мне не очень нравятся люди, которые там всем заправляют. Конкретнее... Рокин и Балахов, - Глухов решил быть максимально правдивым. - И ещё, судя по всему, среди хохлов набирает силу идея свалить обратно на Украину.

  Чернокожий откинулся на спинку кресла, внимательно разглядывая десятника.

  - Насколько много ты об этом знаешь? - снова задал он вопрос.

  - Не очень много, я ведь местный, а к верхушке там в основном близки украинцы. Но я знаю их всех по именам, немного общался с Балаховым.

  - Так, так, хорошо. Перечисли-ка всех, кто входит в эту компашку, - проговорил белый офицер.

  - Ну, это сам Рокин с Алой Девой, с ним Балахов Сергей, Наум Алексеев, ещё там есть писарь, кажется, Ваня, и ещё один офицер, его ещё ранили.

  - Кузнецов, - подсказал негр.

  - Да, Кузнецов, точно, - Глухов кивнул, отметив про себя, что они осведомлены гораздо лучше его. - И мой бывший сотник, он теперь тысячник, Василий Терещенко, он с ними заодно. Часто ездит к ним, они обосновались на улице Ерёменко, я даже знаю тот дом.

  Чернокожий встал, обошёл вокруг стола и наклонился к Длинному, сжав бугристой ладонью спинку стула.

  - Тебя прислали сюда, - веско произнёс он, глядя прямо в глаза перепуганному десятнику.

  - Нет, нет, я сам пришёл, никто меня не посылал, - вжимая голову в плечи, забубнил Рома. Штатский отстранился и снисходительно кивнул.

  - Ладно, мы поверим тебе, - заговорил сотник. - Действительно, было бы глупо вот так присылать человека, даже не споровшего значок ордена с одежды. Будем считать, что мы тебе поверили. Но у нас есть к тебе предложение.

  Глухов вздохнул с некоторым облегчением - по крайней мере, его не арестуют непонятно за что.

  - Кто-нибудь был в курсе твоих планов по смене ордена?

  - Никто. Я это решение принял сам, долго думал...

  - Хорошо, - прервал его сотник. - Считай, что ты принят в Орден Звезды. Но ты будешь нам нужен там, где сейчас служишь. Никому не говори о своём визите, затаись и собирай информацию. С тобой свяжутся, и очень скоро. Я так понимаю, что с Рокиным и Балаховым у тебя какие-то счёты?

  - Ну, можно и так сказать, - промямлил Глухов.

  - Вот и отлично. У тебя будет возможность и отплатить им, и принести пользу людям. Заметь, не Ордену Звезды, а людям. Ведь прежде всего наш Орден, как и украинский, служит делу освобождения. Но, боюсь, Рокин со своими людьми ведут вас не туда, куда нужно. Они хотят расколоть наши и без того слабые силы. Такого допустить нельзя.

  Глухов согласно кивнул, а затем, немного подумав, спросил:

  - А какое-нибудь вознаграждение у вас для шпионов предусмотрено?

  

  Проторчав всё лето в Донецке, в сентябре Тиалон Кемпаст наконец был вознаграждён за своё терпение. В город стали прибывать войска. Первым выгрузился легион улукаев - тех самых муравьёв, с сородичами которых повстанцам пришлось сразиться под Кущёвской. Но, на самом деле, легионом этот отряд можно было назвать с большой натяжкой. Все их ящеры остались на улицах Варшавы, а уцелевшие в мясорубке воины были сведены в две тысячи - лучников и копьеносцев. Но зато это были настоящие ветераны, а над их ровным строем гордо реяло жёлтое знамя с чёрной полосой около древка. Такие полосы получили все части, участвовавшие в польской кампании. Затем выгрузились синекожие панцирники - всего тысяча, две тысячи дронской кавалерии - и всё. Герцог Халба приказал отправить вновь прибывших в Торезскую крепь, в которой запасы продовольствия были самыми большими. Герцог ожидал ещё войска, хотя ходили разговоры, будто на Донбассе ситуация ещё не самая худшая, поэтому заполучить сюда большие резервы почти невозможно. Ближе к концу месяца войско наконец выступило; кроме сводного легиона из Польши, на юг отправлялась также ещё одна, вновь сформированная в Донецке конная дронская тысяча, командование над которой получил Тиалон. Наконец-то у него в подчинении оказалось полноценное соединение.

  Когда колонны уже начали вытягиваться за город, с неба послышался сухой шум огромных прозрачных крыльев - это возвращались эскадрильи стрекоз, и ино радостно кричали, глядя в блекло-голубое осеннее небо. А ещё через некоторое время кавалерию Кемпаста перегнала сотня карлео - огромных зеленокожих чудовищ, восседающих на кузнечиках размером со слона. Впрочем, их скакуны только отдалённо напоминали земных насекомых - на самом деле они обладали внутренним скелетом, а вместо хитинового панциря их кожа была покрыта короткой жёсткой шерстью. Эти животные имели под подбородком нечто вроде пузыря, где у них накапливался горючий газ, так что они могли буквально плеваться огнём, хотя это наносило больше психологический, чем реальный урон врагу. И ещё они совсем не умели прыгать. Такие всадники были гвардией королей, потому что их было очень немного, а огнедышащие скакуны требовали особого ухода. Эта сотня была специально прислана герцогу, как компенсация за немногочисленность подкреплений.

  

  Длинный долго крепился, но это было сильнее его. Он знал, что не следует ворошить прошлое, даже такое недавнее, но Пушкинская притягивала, словно магнит, и он не выдержал. Он шел не спеша, и по мере приближения к знакомому дому его душа переворачивалась, как заживо похороненный ворочается в гробу. И хотя за эти несколько месяцев, прошедших с той жестокой майской ночи, он пережил столько, сколько многим хватило бы на всю жизнь - сражения, смерть товарищей, любовные приключения, и даже стал кем-то вроде предателя совсем недавно - ощущения были такие, как будто он увидел целующихся Наташу и Артура вчера ночью.

  Он остановился перед дверью, не решаясь постучать. Прошла минута, другая... Неожиданно из-за двери послышался шум, звон ключей, и на пороге появилась Наташа с сумкой через плечо.

  Рома не успел ничего сказать. Девушка, на мгновение ошеломлённая неожиданной встречей, вдруг уронила сумку и бросилась к нему на шею.

  - Ты вернулся! Слава Богу, - и её теплые губы вдруг впились в его рот, а руки обвили плечи. Потом, также внезапно отстранившись, она улыбнулась и проговорила:

  - Ну заходи, рассказывай.

  И будто и не было той ночи. Они сидели за столом, пили чай без сахара, и Наташа слушала его рассказ о походе, а потом он слушал её жалобы.

  Её училище закрылось, а в городе стало очень трудно найти работу. Дядька Наташи уже месяц как уехал на Украину, и от него не было никаких вестей. Отчаявшись, она решила тоже уехать, однако дилижансы теперь не ходят, а попутных обозов почти нет - по рассказам, на Донбассе анархия, партизаны грабят не только инопланетян, но и торговцев, а ино устраивают карательные рейды, не щадя даже малолетних. Идти же пешком одинокой девушке слишком опасно. Сегодня она решила отправиться к казармам, чтобы разыскать своих земляков, они офицеры в Донском легионе.

  - Может быть, ты знаешь их - это Артур Рокин и Женя Кузнецов. Я попрошу их, они мне помогут пробраться на Украину. А то у меня вышли все деньги, я, например, сегодня ничего не ела.

  - Так чего же ты молчишь?! - Глухов вскочил, пытаясь деланным возбуждением прикрыть злость, вскипевшую в нём при упоминании этих имён. - Пойдём, перекусим в кафе.

  Наташа смущённо рассмеялась и тоже поднялась.

  - Да, я сейчас не в том положении, чтобы отказываться.

  Они вышли на улицу, взявшись подруки; до кафе, того самого, где Наташа любила посидеть со своими подругами, было совсем недалеко, и оно работало. Кабаки всегда работают, какие бы плохие времена не наступали. Глухов поназаказывал кучу еды, причём выбирал блюда подороже, и с удовольствием наблюдал, как у девушки заблестели глаза, а на щеках заиграл румянец. Себе он взял только пива, потому что ничего съестного в горло не лезло.

  Наевшись, Наташа отодвинула тарелку и с улыбкой посмотрела на Длинного.

  - Ты мой спаситель.

  - Да ладно, - Рома тоже улыбался и не отрываясь смотрел ей в глаза. - Ты извини меня, что не зашёл попрощаться перед походом, - неожиданно для самого себя проговорил он. - Было... некогда.

  - Ты тоже меня прости, - и она накрыла его ладонь своей.

  - За что? - его сердце глухо бухнуло. Неужели сознается? Нет, не станет.

  - Да так, на всякий случай, - и она отпустила его руку, чтобы отхлебнуть из кружки. - Мне нужно как-нибудь попасть в Первомайку, - продолжила она.

  - Там сейчас очень опасно.

  - Но там мои родители, - девушка упрямо, исподлобья глянула на него, но при этом кокетливо поправила сбившуюся прядь волос.

  - Знаешь, давай сделаем так. Скорее всего, в этом месяце наш легион отправится на север, на твою любимую Украину. Я возьму тебя с собой. Я в хороших отношениях с сотником - как-то спас ему жизнь в бою. Да и у тысячника, Васи Терещенко, на хорошем счету, так что не будет проблем пристроить тебя в обоз. А пока, - он порылся в карманах, выудив оттуда стопку монет. - Вот тебе немного денег.

  Наташа молча смотрела на тусклые кругляшки, но потом всё же сгребла их в сумочку.

  - Я обязательно отдам, как только смогу, - как будто оправдываясь, проговорила она, поднимаясь из-за стола. - Проводишь?

  Когда они остановились перед флигелем, девушка снова обняла Глухова, еле слышно шепнув ему на ухо:

  - Зайдёшь ко мне... Ненадолго?

  

  Был конец сентября. Эти дни можно было бы назвать бабьим летом, если бы не холодные вечера. В один из таких вечеров пятеро всадников проскакали по Садовой до Крепостного, и после него проехали по парку, тянущемуся по левой стороне улицы. Большинство тополей в нём уже начинало желтеть - листья умирали не сразу, а от края, и ржавчина постепенно съедала весь лист. Опавшую листву дворники убирали только с тротуаров, так что газоны покрывал толстый мягкий разноцветный ковёр. Конники в алых плащах лихо пронеслись прямо по газонам, вспахивая жёлто-ржаво-красный покров; сидящие на лавочках горожане провожали их взглядами, парни настороженно, а девушки заинтересованно.

  То самое кафе, где этой весной Артур с друзьями праздновал первое повышение, располагалось в одном из корпусов мединститута - древнего, достаточно большого комплекса зданий. Некогда это была не только больница, но и учебное заведение, а теперь только в одном из домов, самом большом, располагался храм излечения, сейчас покинутый гвадлинами.

  Кафе называлось 'Медик', и в последнее время было известно как одно из главных 'красных' заведений. Компанию офицеров суетливый хозяин проводил в отдельный кабинет. Пока официанты расставляли приборы, подносили салаты с закусками и откупоривали бутылки, непринуждённая беседа вилась в основном вокруг оружия, лошадей и, конечно же, женщин. Но когда лишние уши удалились, Рокин перевёл разговор в серьёзное русло.

  - Ваня, дай-ка сюда наши записи, - сказал он, и Раков протянул ему пухлую сшитую тетрадку. Остальные замолчали, глядя на командора.

  - Так вот, сейчас в Ростове пять легионов, - начал он, переворачивая исписанные каракулями и исчёрканные страницы. - Варшавский, Первый, Второй и Третий Донские и Первый Таганрогский. Из них нашими можно однозначно назвать только Первый Донской и таганрожцев. С натяжкой можно причислить к нашим сторонникам Второй Донской. В принципе, у нас паритет по силам с властями.

  - Чего мне меньше всего бы хотелось, так это сражаться с неграми, - заметил Сергей.

  - Мы и не будем с ними сражаться. Наша главная цель - организовать поход на Донбасс, никто не собирается делать переворот.

  - Главное, чтобы Ли-Лонгве понимал это, - мрачно бросил Наум.

  - Негры не доверяют нам, - кивнул Рокин.

  - На последнем митинге, у казарм Третьего Донского, 'синие' чуть не арестовали Сашу, - сообщил Женя. - Я и несколько орденцев даже слегка потолкались с поляками. Они не решились пустить в ход оружие, но видит бог, я бы не стал с ними миндальничать!

  Некоторое время друзья обсуждали, как лучше всего насолить Ордену Звезды. Потом Балахов вдруг перевёл разговор в другое русло.

  - Я вчера ехал к девчонке одной, по улице Красных Зорь. Вдруг слышу - возня какая-то в одном доме, небольшом, двухэтажном. Остановился, гляжу - из дверей двое наших выволакивают - кого бы вы думали? - гвадлина! А за ними тётка выбегает и кричит: 'Да что же вы это делаете, ироды! Дайте ему роды принять!'. И слышу - из окон второго этажа женский крик. Тётка тем временем увидела, что я офицер, и ко мне, а ребята гвадлина уже порубили. Так это роженица кричала, оказывается. Инопланетянина этого прятали сердобольные тётки, и водили к беременным там, или если лечение кому требовалось. Представляешь? Столько времени его прятали! Больше года!

  - А почему роженица кричала? - недоумённо спросил Ваня. - Ино ей что-то сделал?

  Кузнецов мрачно зыркнул на него и пояснил:

  - Им больно рожать. Гвадлины обычно и боли снимали, и следили, чтобы роды хорошо прошли. Они ещё могли сделать так, чтобы бабы не залетали. А потом, когда надо - снимали блокаду.

  Спустя час под столом уже стояла пара пустых винных бутылок, и ещё парочка ополовиненных - на столе. Хлопцы громко спорили, в увлечении грохая кулаками по столу, так что не сразу услышали деликатный стук в дверь кабинета.

  - Тихо! - перекричал всех Сергей, и все умолкли. Стук повторился.

  - Войдите, - негромко проговорил Артур.

  Хозяин кафе заглянул в чуть приоткрытую дверь, бормоча что-то вроде 'к вам тут пожаловали...', но тут его довольно грубо отпихнули в сторону, и в комнату ввалился человек в гражданской одежде и с подбитым глазом.

  - Ха, это ж мой десятник, - воскликнул Наум. - Гриць, ты чего так вырядился? Где форма твоя?

  Десятник, видимо, маленько перебрал, но на ногах держался твёрдо и говорил связно.

  - На Театралке была драка. Схватились наши с 'синими'. Три трупа. Патруль пытался арестовать зачинщиков, но те патрульных разогнали и айда к казармам.

  - Кто зачинщик-то? - уже всё понимая, уточнил Рокин.

  - Известно кто. Наши.

  - Твою мать, - вставил Сергей.

  - Я-то, когда в увольнении, не люблю в форме ходить, а то 'синие' всё время задирают. Потому был так одет. А то бы выловили меня; всех наших, кто поодиночке, патрули хватают, а хлопцы бегут до казармы та коней седлают.

  Офицеры переглянулись, затем все перевели взгляды на Артура. Тот, нахмурив лоб, одной рукой сжимал эфес палаша, а в другой крутил пустой бокал.

  - Вот шо, - наконец решил он. - Ты, Гриць, беги к казармам, пусть сотники нас дожидаются. И пусть на всякий случай вышлют первую сотню нам навстречу. А мы поскачем за Алой Девой. Пора нам размяться на Украине.

  По лицу десятника скользнула довольная улыбка. Он отдал честь и скользнул в дверь, а следом за ним застучали отодвигаемыми стульями хлопцы, поспешно накидывая плащи.

  

  Идея, бродившая в умах руководителей ордена, прорвалась, как нарыв, не дожидаясь отмашки своих вдохновителей. По уже погрузившемуся в сумерки городу носились вооружённые люди, пугая случайных прохожих.

  Пятёрка всадников остановилась у подъезда дома Саши Александровой. Ваня остался с лошадьми внизу, а остальные поднялись к её квартире на второй этаж. Деву круглосуточно охраняла дежурная десятка из Алого Легиона; Сергей приказал паре солдат приготовить коня для Саши, с другими же отправился проверять подступы к дому.

  - Я сам войду внутрь, - сказал Рокин. Наум с Женей остались у дверей.

  Артур прошёл в зал и сел за стол, откинувшись назад на стуле так, что круг света от стоящей на столешнице в изогнутом подсвечнике свечи не достигал его лица, и были видны только его кисти, нервно сминавшие снежно-белую скатерть. Саша села напротив него на табуретку, поставив на стол локти и оперев подбородок на руки. По её красивому, обрамлённому чёрными прядями лицу ходило отражение пламени.

  - Что ты хотел мне сказать? - проговорила она.

  - Я многое бы хотел тебе сказать, - отозвался Артур, и огонёк свечи заколебался.

  - Говори, - просто ответила она, серьёзно глядя ему в глаза, блестевшие в темноте.

  Рокин долго молчал, прежде чем ответить. Когда он наконец заговорил, его голос был абсолютно спокоен.

  - Я принёс тебе корону, - сказал он. - Не знаю, из чугуна она или из золота, но сейчас она перед тобой. Встань, и за тобой пойдёт весь орден. Но если ты согласишься, ты уже не будешь принадлежать себе.

  Саша развела руками и со смехом ответила:

  - Что-то я не вижу никакой короны! - и добавила:

  - А разве я сейчас принадлежу себе? Я уже стала символом. У символов нет возможности выбора. Значит, я обречена на успех!

  Артур усмехнулся.

  - Вообще-то я пришёл тебя уговаривать, а не отговаривать. Собирайся, мы будем у двери. Ждать твоих приказов, - и он подмигнул ей.

  Саша улыбнулась и ничего не ответила. Артур вернулся к друзьям.

  Через пять минут дверь квартиры распахнулась, выпуская Алую Деву. Четверо офицеров быстрым шагом протопали по лестнице вслед за стремительным плащом, напоминающим всполох пламени. Они выбежали на улицу, и Саша, впрыгнув в седло приготовленного ей скакуна, крикнула:

  - К казармам!

  Уже через полчаса Дева в сопровождении тысячи Артура мчалась по направлению к центру. Гонцы были разосланы в другие легионы.

  Саша не стала брать штурмом дом Ли-Лонгве. Она выстроила свои отряды на площади перед статуей и, выехав перед строем, объявила поход на север. Её слова были встречены диким ликованием - застоявшиеся войска рвались в бой.

  В эту ночь из Ростова ушли в почти полном составе три легиона. Ядром новой армии стал легион Девы, гвардия в алых плащах.