Глава 2

  

  Ли-Лонгве и Тхе Мколо сидели в кабинете маршала, пили кофе и беседовали. Хотя обстановка в кабинете была умиротворяющей, маршал частенько хмурился, а генерал-губернатор заметно нервничал, иногда покусывая губы и бегая по сторонам глазами.

  - Так вот, по сведениям нашего агента, - немного торопясь, говорил Тхе Мколо. - Хотя ему и удалось предотвратить похищение одного размножителя на юге, красные умудрились где-то раздобыть другой. По слухам, они вывезли его из Луганска.

  Маршал чуть не подавился кофе, услышав эти слова.

  - Агент пошёл на большой риск, чуть не раскрыл себя, - спеша и проглатывая окончания слов, начал оправдываться Тхе Мколо. - Он сделал всё, что мог. Но у него очень мало подручных. Они же там все фанатики на Донбассе...

  - Ладно, я тебя не виню, - Ли-Лонгве отставил чашку. - И шпиона твоего тоже. Но теперь всё осложняется. Другие территории мне почти не подчиняются, с некоторыми уже даже связь потеряна. А теперь фактически отвалился кусок земли, который мы сами освобождали. Надо вывести с Донбасса все наши гарнизоны и прекратить помощь командору. Фактически за наш счёт он снаряжает свои армии. Сколько у него сейчас людей?

  - Тысяч двадцать есть. Но они рассеяны по всей области.

  - Не мало, - маршал, уставившись в пространство, подвигал нижней губой и замолк. Тогда Тхе Мколо решился высказать своё мнение.

  - Это может приучить их к самостоятельности, и они ещё больше обособятся, - предположил он. - Точно, это или убьёт их, или закалит.

  - Да, могут и справиться, - кивнул маршал. - Но в любом случае глупо вооружать армию, которая тебе не подчиняется. Лучше уж будем готовить свои легионы, на подконтрольной территории.

  - А как насчёт... радикального решения? - негромко проговорил генерал-губернатор. - У агента на примете есть человек, считающий командора личным врагом.

  Ли-Лонгве поднялся из кресла, прошёлся по кабинету и остановился у окна. Там, на площади, весёлый майский ливень полоскал памятник древним воинам.

  - Прибережём пока этот вариант, - наконец решил он. - На крайний случай.

  

  Первомайка, в отличие от других посёлков и городов, за последний год потерявших до половины населения, разрасталась на глазах. На окраине выросли казармы и конюшни - целый армейский городок. Артур приказал по очереди выводить сюда легионы, пополнять их и давать отдых усталым людям. Кроме того, из числа выздоравливающих раненых были отобраны офицеры и десятники для обучения новобранцев. Они с Сергеем решили, что армию нужно увеличить в течение лета как минимум вдвое. Но пробиравшихся из имперских областей добровольцев не хватало, и Балахов первый подал идею об обязательной службе. Одно тянуло за собой другое - кто будет собирать рекрутов по Донбассу? Нужна была администрация и полиция, а в области царила анархия. Орден мог опереться только на свое немногочисленное войско.

  Рокин призвал добровольцев из числа принёсших присягу Льва и Сердца, но мало кто откликнулся. Тогда он сам отобрал подходящих, на его взгляд, людей, дав им под начало небольшие отряды, и разослал по округе. Его эмиссары, неопытные в таком деле, наломали много дров, во многих местах перессорились с выбранными уже самими жителями старостами, а кое-где дошло и до настоящих боёв с укрепившимися в городках вольными бандами. Неутомимый Сергей при первых известиях о таких случаях мчался во главе гвардейцев и давил сопротивление в зародыше. Кое-как новая система заработала - фактически посёлками управляли выборные старосты, а ставленники Ордена контролировали тигли и поставляли рекрутов в Первомайку.

  Неоценимую помощь повстанцам оказал Василий Петрович. Он создал в Первомайке производство оружия, вырастив несколько тиглей и обучив людей для работы с ними. Кроме того, он организовал поставки тиглей по всему Донбассу, а в крупные города отправил несколько размножителей.

  Как-то в июне дядя пригласил племянника и его соратников к себе - он к тому времени окончательно переселился к себе на 'завод', как он сам называл этот новый городок мастеров. Рокин, Балахов, Яковенко, Терещенко и Кузнецов приехали верхами, без свиты, и застали Василия Петровича с двумя помощниками на полигоне. Обширное поле было с одной стороны уставлено деревянными мишенями-силуэтами, причём часть из них была расколота, а на всех остальных не было живого места, так они были избиты и продырявлены. Сергей подобрал одну из таких измочаленных досок и с удивлением принялся разглядывать. В нескольких местах дерево было пробито на вылет, но кое-где в древесине застряли кусочки металла.

  Попыхивающий трубкой Василий Петрович пригласил всех к длинному столу, на котором были разложены кремневые ружья с кучками пуль и пыжей, а рядом стоял бочонок с порохом . Правша поднял тяжёлое устройство здоровой рукой и попытался выстрелить, направив дуло в сторону и дёргая спусковой крючок.

  - Там нет заряда, - пояснил жрец, отбирая у него оружие. - Вот, смотрите, как надо.

  Набрав из бочонка серый порошок, он сноровисто засыпал его через дуло, забил туда же пыж с пулей, взвёл курок, а затем, прицелившись, выстрелил. От неожиданного звука некоторые даже присели, стрелок же, усмехаясь, прочистил ствол и снова зарядил ружьё.

  - Теперь посмотрите, что будет с доспехами.

  По кивку Рокина-старшего помощник вытащил из-под стола совершенно новый панцирь и поспешно нацепил его на одну из мишеней. Все затаили дыхание.

  - Тут главное... получше прицелиться, - пробормотал жрец, наводя ствол.

  Пуля пробила панцирь и засела в древесине. Артур переглянулся с Сергеем, а Яковенко без лишних слов принялся заряжать ещё одно ружьё, с самым длинным стволом. Одной рукой у него это получалось не так споро, но он отмахнулся от помощи друзей. Глаза Правши заблестели, он бессознательно улыбался и даже что-то напевал себе под нос.

  - На самом деле, если бы пуля ударила под углом, она бы срикошетила, то есть отскочила от железа, - пояснил Василий Петрович. - У этих штук пробивная сила гораздо больше, чем у лука или арбалета, а если натренироваться, то можно заряжать их так же быстро, как и арбалет. До лука, конечно, скорострельность не дотягивает. Дальнобойность - на порядок выше у ружья. И главное, научиться точно стрелять из него гораздо проще, чем из арбалета или лука. Не нужно делать таких сложных поправок на ветер, не нужно прикидывать навесную траекторию. Для вчерашних крестьян - то, что нужно.

  - Как быстро можно изготовить тысячу таких устройств? - спросил Рокин.

  - Производство достаточно сложное, конечно, но я настроил несколько тиглей под разные детали. Первые пятьсот штук смогу выдать в течение двух недель, а потом мы сможем выйти на тысячу в неделю.

  Раздался выстрел - это Правша разрядил свою длинностволку. Заметив, что все обернулись к нему, он проговорил:

  - Если сделать такую же, но побольше, то можно разнести к чертям собачьим любую крепь.

  

  Рокин ехал по своей родной улице, не торопя коня. Его родители так и не переселились в усадьбу, хотя за ними там оставалась комната. Отец не смел переселяться в дом хозяина, которому честно служил много лет. Только сестра с радостью променяла родительский дом на отдельные апартаменты и компанию молодых офицеров. В последнее время Артур часто замечал её в обществе Жени Кузнецова. Сам же он по-прежнему был одинок.

  Не доезжая до их с Олей домов, командор увидел Наташу, сидевшую на лавочке перед своим двором. Девушка помахала ему рукой, приветливо улыбаясь. Помедлив, Артур спешился и подошёл к ней.

  - Не возражаешь, я с тобой посижу? - спросил он, приматывая повод к древесиловому забору.

  - Садись, только если за тобой свита не повалит.

  - Не, я один, - Рокин сел на лавочку рядом с Наташей.- Как дела у тебя? Я ведь даже не знаю, как ты вернулась в Первомайку.

  - Я с твоей армией пришла. Была поварихой в Донском легионе. Кукурузы сварила больше, чем за всю жизнь съем.

  Рокин внимательно смотрел на неё, улыбаясь самым краем губ. На самом краю сознания всплывали образы такой же болтовни на лавочке, только с другой девушкой, теперь навсегда для него потерянной. Он с усилием гнал от себя эту память. Но Наташа сама разворошила угли.

  - Ты нашёл Олю в Славянске? - она спросила это как бы для поддержания разговора, но затаила дыхание, ожидая ответа.

  Командор сжал губы и уставился на свои сапоги. Он ответил только после некоторой паузы:

  - Да, нашёл. Она была замужем. Её муж потом участвовал в обороне города.

  Наташа расширенными глазами следила за его лицом.

  - Он был очень тяжело ранен. Я не знаю, выжил он или нет. Мы отвратительно с ними расстались.

  Перехватив напряжённый взгляд Наташи, он быстро проговорил:

  - Давай не будем об этом. Прошлое - прошло. Я закрыл эту страницу. Давай лучше я расскажу тебе про наши дела. Ты не бывала в усадьбе?

  - После возвращения - ни разу.

  - Ты её не узнаешь сейчас.

  Они разговарива6ил ещё около часа, пока Артур не заторопился ехать.

  - Ничего, если я послезавтра зайду? - спросил он и сам удивился, что ожидает её ответа с какой-то внутренней дрожью.

  Наташа лукаво стрельнула глазами и проговорила:

  - Ну заходи.

  

  Глухов уже несколько месяцев не видел Наташу - с того самого дня, как он привёз её к родителям в обозе повстанческой армии. Теперь его легион снова прибыл в Первомайку для переформирования. Пока его сотня размещалась в казарме, он нетерпеливо подгонял солдат, и даже внезапно заглянувшему к нему Гладилину предложил приехать вечером к Наташиному дому. Слышавший их разговор первый десятник спросил, пряча ухмылку:

  - Так ты ночевать не будешь сегодня?

  - Я в посёлке поселюсь, - заявил Рома, пятернёй проведя по волосам и гордо задрав голову. - У меня есть, где.

  - Понятно. Ну так езжай уже, командир. Я тут сам с ребятами разберусь, только адрес ещё раз скажи.

  Длинный поблагодарил его и уже через четверть часа, приведя себя, насколько это получилось, в порядок, отправился в посёлок. Отправился он пешком, так как его коня нужно было ещё чистить и кормить. Почти все вещи тоже остались в казарме, Рома собирался перевезти их на следующий день.

  Пока он шёл, сначала через поле, потом по одноэтажным улицам, его поразило царящее здесь оживление. Никакого сравнения с полупустыми деревнями округи, где многие дома стояли брошенными, с заколоченными ставнями и заросшими бурьяном палисадниками. Здесь же жизнь кипела. Телеги с продовольствием, с амуницией, опечатанные фургоны с оружием, вестовые, просто гражданские сновали туда-сюда по каким-то делам. Ни одного пустующего дома - правда, во многих из них жили вовсе не местные жители, а собравшиеся из всех ближайших регионов сторонники восставших, но Рома этого не знал. Кое-где на перекрёстках шумели небольшие рынки.

  К Наташиному дому Глухов подошёл уже в сумерках. Уверенно хлопнув калиткой, он прошёл через двор к ступенькам, уже у самой двери гаркнув:

  - Хозяева!

  Ему открыли, он, всё ещё улыбаясь, шагнул на порог, и только тогда, когда наткнулся на упрямо-смущённый взгляд девушки, понял, что что-то не так.

  - Привет, - проговорила она, глядя как бы мимо него.

  Длинный запнулся на пороге, не решаясь обнять её, в недоумении топчась на месте. Неловкое молчание прервали Наташины родители, пригласившие бравого офицера в дом. Его проводили в зал, усадили за стол, и, пока хозяева собирали на кухне что-нибудь поесть, Наташа молча села напротив него.

  - Тебя так долго не было, - сказала она. - Ты даже не писал.

  - Я мотался по всему Донбассу, - угрюмо ответил он. - А писать... Как теперь писать? Только если с оказией. Но у меня никого знакомых тут нет.

  Рома понимал, что немного привирает. Конечно, он мог бы через кого-нибудь из Ордена отправить письмо, но не хотел лишний раз обращаться к этим напыщенным ханжам. Дальше беседа не клеилась, и даже когда накрыли стол, а старшие члены семьи попытались расспрашивать Глухова о войне, он по большей части отмалчивался. Когда же наконец эта тягостная трапеза закончилась, Наташа спросила:

  - Ты, наверное, хотел переночевать у нас? Давай я постелю тебе в летней кухне.

  - Не стоит, - резко ответил Рома, поспешно поднимаясь из-за стола. - Я просто хотел увидеть тебя. Мне пора возвращаться в казарму.

  Уже перешагнув порог, Длинный вдруг вспомнил, что назначил здесь встречу Гладилину. Он повернулся к девушке, борясь со злостью, и как можно спокойнее произнёс:

  - Знаешь, я посижу на лавочке немного, ко мне вообще-то должен сюда подойти один человек.

  Она восприняла эту фразу именно так, как он думал. Губы её плотно сжались, глаза стали колючими и холодными. Но мать, не совсем разбиравшаяся в ситуации, одёрнула девушку, и тогда Наташа нехотя проговорила:

  - Хорошо, подожди меня, я сейчас выйду.

  Рома кивнул и пошёл через двор, кусая губы. Усевшись на лавочке, он вытянул ноги и заложил руки за голову.

  - Какого чёрта, - процедил он сквозь зубы. Ему живо представилось, как первый десятник сочувственно кивает головой, посмеиваясь про себя над незадачливым командиром.

  Наташа не торопилась выходить, а может, она и совсем не собиралась этого делать. Прошло с полчаса, когда в темноте послышался неспешный стук копыт. Всадник остановился напротив лавочки, вглядываясь в сидевшего.

  - Да, Андрей, это я, - буркнул Рома.

  Гладилин спешился и стал рядом, придерживая лошадь под уздцы. Та потянулась мордой к цветам палисадника, и Гладилин отпустил её, похлопав по крупу. Рома знал, что та тотчас вернётся к хозяину, услышав его свист.

  - Какие новости? - спросил агент, всё также продолжая стоять.

  - Есть кое-что. Вчера выпивали с тысячником, он разговаривал на днях с Терещенко. Так вот, у них там есть такой... Василий Петрович Рокин, бывший жрец науки, слыхал?

  - Конечно, - спокойно проговорил Гладилин.

  - Короче, он сделал новое оружие, нечто вроде арбалета, но стреляет свинцовой пулей. Стреляет с помощью взрыва, взрывается такой порошок, порох. Пробивает доспехи навылёт. Вскоре им начнут вооружать стрелков. И ещё этот жрец придумал какой-то новый сплав, он прочнее стали, можно делать латы, например. Но он в обработке трудный, они ещё не знают, смогут ли его применять.

  Андрей задумчиво поскрёб подбородок, озадаченно глядя на собеседника.

  - Это очень серьёзная информация, Рома. Я срочно отправлю сообщение нашим. Ещё хорошо бы добыть образец этого устройства с порохом.

  - Андрей, пока это не так просто, - покачал головой Глухов. - Вооружать будут сначала гвардию, потом только нас.

  - Когда начнут вооружать вас, будет уже поздно, - прервал его агент. - Впрочем, я понимаю, что дело не простое. Нужно подумать. А ты молодец. Я вот тысячник, а сам об этом ничего не знал. Нет, нужно перебираться поближе к центру, давно уже пора. Я вчера попросил, чтобы меня перевели в гвардию, надеюсь, они пойдут мне навстречу.

  Они ещё некоторое время обсуждали разные варианты добычи образцов нового оружия. Потом, когда Гладилин уехал, Рома ещё долго сидел на лавочке, не решаясь ни вернуться в дом, ни уйти. Наконец, собрав волю в кулак, он встал и зашагал прочь.